Выбор, которого не было - Страница 3

К оглавлению

3

– Ишь ты, зачирикал, болезный, – Саня подмигнул конвоирам, и те с привычной ловкостью подхватили негра под руки, поднимая его со стула.

– Нет! Нет! Низ-з-з-з-я!!! – уже на читом русском завопил негр, пытаясь оглянуться на Старика. – Я скажу информацию… у меня есть деньги… есть золото…

Мужики-патрульные, заламывая руки кричащему, молча потащили его к дверям, а идущий следом Саня ухитрился за какой-то десяток-другой шагов вытащить из кобуры тяжелый армейский пистолет, вломить от души в район негритянских почек и сунуть оружие обратно. Крики осужденного превратились в тоненькое, едва слышное повизгивание, заглушаемое топотом и пыхтением конвоиров, влекущих на выход ослабевшее в их руках тело.

Старик переждал полминуты, пока вся компания не скроется за дверью, и двинулся следом, доставая на ходу ключи от комнаты из кармана грязноватого бушлата. Конечно, вряд ли кто рискнет без хозяина шарить по кабинету судьи Старого, но – порядок есть порядок, уходя положено замыкать двери на замок. Задержался он совсем ненадолго, но пока возился с замком, лихие конвоиры успели оттащить осужденного подальше от глухого тупичка, в котором находился вход в комнату Старика. И, все вместе, они уже грохотали по старинной кирпичной лестнице в подвал, благо, спуск туда был расположен едва ли не в паре десятков метров от дверей судейской.

Вперемешку негромко чертыхаясь и поминая всуе имя божие, Старик спустился вслед за конвоирами в темный, залитый зыбким, зловещим светом керосиновых ламп подвал. Здесь, под сводчатым невысоким потолком вдоль стен с наклоном к центру подвала располагались грубые, сваренные из первых попавшихся под руку металлических балок, труб и широкого уголка кресты. На каждом из них, привязанные пластиковыми жгутами или мотоциклетными цепями за руки и ноги, висели люди. И мужчины, и женщины. В смерти им не делали различия.

Кто-то из распятых стонал еле слышно, иные даже пытались ругаться на вошедших, но темнота и кровь, как фантастическая губка, впитывали звуки, заглушали последние слова и стоны.

– Ага, Старый заглянул, – поприветствовал вошедшего вынырнувший из мрака Исполнитель. – Проверяешь обстановочку или своего привел?

– Своего, – нехотя буркнул Старик.

Здесь, в царстве медленной, но неизбежной смерти не хотелось говорить о пустяках.

– Ну, так мы его в серединке приладим, – сказал Исполнитель, указывая на свободный крест, расположенный практически в центре противоположной от входа стены.

– Прилаживай, – коротко кивнул Старик.

По установившемуся обычаю судья, приговоривший преступника, должен был присутствовать при исполнении приговора. Конечно, так поступали не все, но Старик твердо верил, что должен своими глазами видеть, чем заканчиваются его собственные слова для осужденных людей.

– Подтаскивайте, – махнул рукой Исполнитель конвоирам, а сам прошел поближе к свободному кресту, наклонился и принялся громыхать чем-то металлическим на полу, видимо, подбирая подходящие цепи для крепления приговоренного.

За те несколько секунд, пока патрульные протаскивали негра мимо распятых, он успел увидеть, как сочится, капает на кирпичный пол кровь из надрезанных вен, и сообразил, что умирать ему придется долго. Из последних сил рванувшись из цепких рук конвоиров, осужденный закричал:

– Не надо… не хочу… слышите!!! Нет!!! Ваша честь!!! Ваша честь!!! Сергей Семенович…

…Старик рефлекторным жестом судорожно нащупал на столе очки, быстрым и резким движением взгромоздил их на переносицу и только после этого открыл глаза. У дверей, одетый в мешковатую черную униформу, застыл, слегка склонившись в уважительной позе, судебный пристав, молодой еще паренек, едва ли разменявший четверть века. От него пахло недорогим одеколоном и крепким, но совсем не вонючим табаком.

– Сергей Семенович, ваша честь, – почтительно повторил он вполголоса. – Вас просят на заседание.

– Что? Уже?

Старик поднял к глазам левую руку, отодвинул белоснежную, твердую манжету с запястья и глянул на тусклое золото наручных часов.

– И в самом деле, пора… Ох, знал бы ты, Саня, какой хороший мне сейчас сон приснился, – пробормотал Старик и, видя, что пристав не знает, что ответить ему на такие слова, продолжил: – Все, что ли, собрались?

– Так точно, ваша честь. Маньяка этого, расчленителя, привезли, за бронестеклом сидит, что родственники жертв с ним чего не сотворили. Все три его адвоката на месте, присяжные собрались, прокурор звонил, чуть задержится, но его помощница давно уже здесь и готова. Можно начинать?

– Да, можно, – отозвался Старик, выкарабкиваясь из кресла и поправляя ненужным, но привычным жестом очки. – Объявляй, иду уже…

Пристав исчез, оставив приоткрытой дверь, и через несколько секунд Старик услышал:

– Прошу всех встать! Суд идет!

3